«РусГидро» недооценена, и сейчас удачный момент для покупки акций, считает глава компании Евгений Дод. О том, как группа планирует окупать свои миллиардные инвестиции, о Дальнем Востоке и об отношениях с Игорем Сечиным топ-менеджер рассказал в интервью Business FM.
Рабочий день председателя правления «РусГидро» Евгения Дода расписан по
минутам: интервью Business FM было перенесено на полчаса из-за встречи с
одним из европейских промышленных концернов, которая, в свою очередь,
сдвинулась из-за затянувшегося заседания правления, где руководство обсуждало
обвал фондового рынка на прошлой неделе. Топ-менеджера мы буквально
перехватываем у секретаря, говорят на Business FM. Времени мало, поэтому
разговор выходит очень динамичным. За полчаса Евгений Дод успевает рассказать о
том, почему намерен укреплять партнёрство с «Роснефтегазом», каким образом
развивать энергетику Дальнего Востока и как выбивать из строительных компаний
миллиардеров максимальные скидки.
Проходящие сейчас события на Украине как-то сказываются сейчас на
компании?
Евгений Дод: Естественно, они нас волнуют, надеюсь, что все будет
благополучно решено. Мы покупаем оборудование на Украине у Запорожского
трансформаторного завода и харьковского «Турбоатома». Объемы контрактов
существенные, но не критичные с точки зрения эксклюзивности. При необходимости,
мы легко переместим заказы на другие заводы, как в России, так и в третьих
странах. Пока никаких замечаний по качеству, срокам, финансовой составляющей у
нас к партнерам нет.
Недавно совет директоров компании одобрил инвестиционную программу,
объемом 361 млрд рублей. Куда эти средства пойдут?
Евгений Дод: Для нас основная цель — надежность, поэтому большая часть
пойдет на техническое перевооружение и реконструкцию. Мы обновим более 60%
оборудования наших станций и к 2025 году получим фактически абсолютно новую
компанию.
Второе направление — завершение строительства «долгостроев», большинство из
которых было начато еще в советский период. Это порядка 10 объектов,
которые мы закончим к 2017 году. Абсолютно нового строительства у нас немного:
Нижнебурильская станция, несколько малых ГЭС на Северном Кавказе. Сейчас ведем
с правительством дискуссию о целесообразности строительства Ленинградской
гидроаккумулирующей электростанции, но пока такого решения не приняли.
Откуда будете брать средства на инвестиционную программу?
Евгений Дод: Основной источник — наша выручка. С точки зрения допэмиссии мы
стратегическим партнером считаем «Роснефтегаз» и готовы провести новый выпуск
акций в его пользу, а полученные средства направить на финансирование
дальневосточных проектов, которые на нас возложило правительство. Но эта логика
не замена приватизации, потому что снижение доли государства до контрольной —
одна история, а докапитализация через «Роснефтегаз» — другая.
Почему партнером хотите сделать «Роснефтегаз», а не госбанки или другие
структуры?
Евгений Дод: «Роснефтегаз» максимально погружен в проблематику энергетики и
«РусГидро» в частности. Под руководством Игоря Ивановича Сечина мы
восстанавливали Саяно-Шушенскую ГЭС, у нас понятная, прозрачная система
взаимоотношений. Тем более под такое сотрудничество есть правовая база —
майский указ президента от 2012 года.
А с Игорем Сечиным часто встречаетесь? Евгений Дод: Стараемся часто.
Получается по-разному.
ОАО «РусГидро» образовано в рамках реструктуризации РАО «ЕЭС России».
Крупнейшим акционером компании является государство, контролирующее около 60,4%
капитала. «РусГидро» — один из крупнейших отечественных производителей
электроэнергии. Компания объединяет 55 гидроэлектростанций, которые
вырабатывают около половины энергии всех ГЭС России. Установленная мощность
станций — 36,5 ГВт. По итогам девяти месяцев 2013 года выручка по МСФО
составила 229,9 млрд рублей, чистая прибыль — 14,8 млрд рублей.
«Пришел, дал нормальную цену, выиграл»
Каким образом ваша инвестиционная программа сможет себя
окупить?
Евгений Дод: Мы работаем по «ценоприниманию»: все дополнительные объемы
выработки мы будем направлять на рынок, благодаря чему и будем получать
денежный поток. По части проектов у нас есть ДПМ [договор поставки мощности —
прим BFM.ru]. У нас большая программа, связанная с развитием Дальнего Востока,
где изолированная зона, которая не подразумевает каких-то рыночных моделей
окупаемости. Там действуют тарифы в пределах, призванных окупать издержки.
Отсутствие четких механизмов окупаемости инвестиций — это специфика
гидроэнергетики или результат незавершенности реформы всего сектора?
Евгений Дод: Конечно, это незавершенность реформирования РАО «ЕЭС России» в
свое время. Но гидроэнергетика, как самая дешевая генерация, всегда будет
работать на «ценопринимании», и выстраивание долгосрочных моделей по возврату
инвестиций у нас фактически невозможно. Значительная часть наших активов на
Дальнем Востоке, где возврата на капитал нет вовсе.
Незавершенность реформы — это основная причина, почему акции энергетиков
в последние годы чувствуют себя хуже рынка?
Евгений Дод: Есть целый набор причин. Если начинать «сверху», то сказывается
и ситуация в мировой экономике, и замедление темпов нашей. На «следующем
уровне» проблема заключается в незавершенности реформирования. У нас
постоянно идут изменения в регулировании отрасли, и это нервирует инвесторов.
Зачастую мы как отрасль не выполняем взятые на себя перед инвесторами
обязательства из-за выполнения социальных функций и политики сдерживания
тарифов.
Воспользоваться последним падением акций не планируете, чтобы свою долю
в компании увеличить?
Евгений Дод: Думаю об этом. Я сам существенный объем своих доходов вкладываю
в акции родной компании, потому что я реально верю в рост ее стоимости.
Уверен, в долгосрочной перспективе эти акции будут стоить значительно
дороже. Наша текущая капитализация совершенно не соответствует фундаментальной
стоимости. Прошлый 2013 году прошел очень неплохо: наращиваем выручку и
прибыльность, а издержки снижаем. По дивидендной политике мы, наверно, лучшие в
отрасли.
В продолжение темы эффективности: «РусГидро» планирует сокращения в этом
году?
Евгений Дод: Мы оптимизируем штат, в первую очередь исполнительного аппарата
в Москве, его сокращение будет порядка 25−30%. Плюс мы оптимизируем зарплаты и
социальные блага для наших сотрудников. В меньшей степени оптимизация будет
касаться производственных филиалов на местах и дочерних компаний в
регионах.
Ваши подрядчики — строительные компании крупнейших бизнесменов страны,
таких как Геннадий Тимченко, Аркадий Ротенберг или Зиявудин Магомедов. Как
выстраиваете с ними отношения?
Евгений Дод: Система выбора подрядчиков стандартна, это конкурсная
процедура. Сама система контроля над подрядчиками настолько сложна и тяжела,
что даже для таких крупных бизнесменов участие в тендере это не сахар. Даже
определенные субподрядчики пока не понимают, как работать в условиях тотального
контроля со стороны инжиниринговых компаний, банков-агентов, «РусГидро» и
Счетной палаты.
По действующей модели, подрядчик должен сначала вложить свои деньги, в
лучшем случае через шесть-девять месяцев он получит деньги от нас. Поэтому наши
конкурсы прозрачны, а никакие предварительные договоренности работать не могут.
Пришел, дал нормальную цену, выиграл. Или не выиграл.
«Нам необходимо фактически перекрестное субсидирование»
Вы довольны тем, как развивается ваша «дочка» РАО «ЭС Востока»?
Евгений Дод: Дальний Восток — это абсолютная точка роста для всех наших
активов. Мы с Юрием Петровичем Трутневым [курирующий регион вице-премьер —
прим. BFM.ru] видим колоссальный потенциал. Мы довольны работой и результатами
текущего прошедшего года по работе РАО «ЭС Востока», компания показала неплохие
результаты, конструктивно отработала с Минобороны по оплате долгов за энергию и
тепло. Благодаря поддержке президента и правительства мы частично
компенсировали выпадающие доходы от потери последней мили по компании ДРСК и
приступили к строительству четырех станций, на которые нам были выделены
«знаменитые» 50 млрд рублей.
А кто будет покупать энергию у новых станций на Дальнем
Востоке?
Евгений Дод: Потребителями на Дальнем Востоке сейчас занимается профильное
министерство, которое к апрелю определится с 15 точками роста, куда инвестиции
планируется привлекать в первую очередь. Пока работа не завершена, и мы ждем ее
результатов для оценки наших параметров собственных проектов.
Что касается модели рынка, то при отсутствии конкуренции среди
генераторов, одновременном избытке мощностей и недостаточности
потребителей, модель рынка выстроить очень сложно. Имеющееся количество
потребителей не может поддерживать необходимое для развития региона количество
инфраструктуры. В таких условиях модель тотального регулирования, наверно,
работает. Но нужно честно говорить: нам необходимо фактически перекрестное
субсидирование между остальной Россией и Дальним Востоком.
Возможно привлечение китайских инвесторов в дальневосточные
проекты?
Евгений Дод: Думаю, возможно. Но здесь надо четко говорить о привлечении
китайских, вообще азиатских партнеров в целом в экономику региона. Мое личное
мнение, что во внеконтрольном объеме и при гарантиях сбыта товаров, как в КНР,
так и в другие страны, это было бы эффективно.
Опишите идеальную гидрогенерирующую компанию.
Евгений Дод: Идеальная гидрогенерирующая компания — это компания, которая
работает на долгосрочных договорах с перспективой не менее 10−20 лет. Пример —
канадская
Hydro Quebeck, имеющая основные генерирующие объекты на севере Канады и
продающая 80% электроэнергии в Нью-Йорк. У них понятный финансовый поток, они
спокойно занимаются инновационным развитием, строят новые объекты.
Мы сами по себе очень консервативная компания и мы не ищем какие-то
мегапроекты. Наша цель — планомерное развитие и сохранение вверенного
имущества.