В 2018 году «Силовые машины» попали под санкции США, отчасти из-за давнего партнера — немецкой Siemens. «Силмаш» просит ограничить иностранцам вход на рынок, но расставаться с партнером пока не планирует, рассказал РБК гендиректор компании Тимур Липатов.
BigpowerNews
в Telegram
https://t.me/Bigpowernews
!!! JOIN BIGPOWER channel
!!!
«ИЗ-ЗА ДЕЙСТВИЙ МИНФИНА США ПОСТАВЛЕНЫ ПОД УДАР НЕ ТОЛЬКО
РОССИЙСКИЕ, НО И АМЕРИКАНСКИЕ И ЕВРОПЕЙСКИЕ
ЭНЕРГОМАШИНОСТРОИТЕЛИ»
— Вы возглавили «Силовые машины» в сентябре 2018 года — через девять
месяцев после того, как США включили компанию в санкционный список. Что
предприняли для минимизации влияния санкций?
— Мы отказались от использования доллара США в расчетах, перешли на защищенные
маршруты платежей, отказались от оборудования американских поставщиков. Уверен,
что ущерб нанесен не только нам (в части осложнения исполнения наших
контрактов). По сути, из-за действий Минфина США поставлены под удар не только
российские, но и американские и европейские поставщики энергооборудования,
опасающиеся вторичных санкций.
— Можете оценить ущерб для них в деньгах?
— Для американских поставщиков это сотни миллионов долларов. Например, в нашем
вьетнамском проекте ТЭС «Лонг Фу-1» доля американских и связанных с
американским капиталом поставщиков была около 30%: паровые турбины с
генераторами GE, теплообменное оборудование испанцев с акционерным капиталом
США и так далее.
— Кто-то из ваших контрагентов с американским капиталом пытался
получить разрешение Минфина США на продолжение деятельности?
— Некоторые получили, но эти разрешения позволяют только завершить уже
заключенный контракт. При этом все наши контрагенты разделились на две
группы — те, кто ни при каких условиях не готов с нами взаимодействовать,
таких, к счастью, немного; и те, кто готов продолжать работу при обеспечении
нормальной инфраструктуры: смены валюты, перехода на защищенные маршруты
платежей и так далее.
— Владелец «Силовых машин» Алексей Мордашов после введения американских
санкций попросил правительство России поддержать компанию. Одно из его
предложений — софинансирование разработки отечественной газовой
турбины — уже одобрено. О чем он еще просил и чем вам поможет
государство?
— Во-первых, мы и другие санкционные компании попросили правительство внести
изменения в законодательство и не применять штрафные санкции за несвоевременный
возврат валютной выручки, так как банки отказывались ее перечислять. Мы
представили документально оформленные доказательства таких отказов, и после
этого правительство поддержало наши предложения.
Во-вторых, мы действительно обратились к правительству с предложением по
разработке перспективных продуктов, в частности газовых турбин средней и
большой мощности. Это критически важная для энергобезопасности государства
технология, которую российские производители пока не умеют делать, так что
страна зависит от импорта. У государства возникло обоснованное желание нас
поддержать в связи с ситуацией вокруг поставки газовых турбин в Крым, к
которой, как известно, «Силовые машины» не имели отношения.
Третья группа мер относится к дополнительной поддержке наших заказчиков через
субсидирование ставок по экспортно ориентированным контрактам. Это ежедневная
поддержка «Силовых машин» в рамках работы межправкомиссии с различными
странами. И я, честно говоря, не ожидал, что Минпромторг настолько
клиентоориентированное министерство: по сути, это бизнес-партнер, со стороны
которого мы всегда встречаем поддержку, если наши предложения качественно
аргументированы.
— Переориентируетесь на другие рынки?
— Мы стали более активны на рынках, которые остаются для нас открытыми, это в
первую очередь Средняя и Юго-Восточная Азия, Ближний Восток. Но мы там и так
были.
— Из-за санкций у вас возникли серьезные проблемы при строительстве
вьетнамской ТЭС «Лонг Фу-1»: поставщики отказались участвовать в проекте,
выросла стоимость, сдвигаются сроки, что грозит вам штрафами. Вы просили
российское правительство помочь с этой проблемой, удалось ее
уладить?
— Российское правительство нам в этом активно помогает, но уже больше года
вьетнамская сторона по каким-то причинам оставляет наши базовые вопросы без
ответа. Я имею в виду наше предложение частично компенсировать убыток по
проекту, продлить сроки строительства и изменить валюту платежа. Но, несмотря
на сложности, мы хотели бы завершить этот проект, потому что считаем
Вьетнам перспективным рынком.
«МОРДАШОВ ВИДИТ БУДУЩЕЕ «СИЛОВЫХ МАШИН» В ГАЗОВОЙ ТУРБИНЕ»
— В прошлом году на президентской комиссии по ТЭК было решено выделить
«Силовым машинам» 7 млрд руб. на разработку газовых турбин — примерно
половину от стоимости всего проекта. А в этом году вдруг объявили, что будет
конкурс на эти деньги.
— «Силовые машины» выступили с инициативой разработки отечественной ГТУ средней
и большой мощности — ГТЭ-65 и ГТЭ-170, которую поддержали и президент, и
правительство. Однако правительство может выдать субсидию только на конкурсной
основе. Поэтому участие в реализации программы создания отечественных ГТУ
средней и большой мощности могут принять любые компании. Я не знаю,
будем ли мы единственным участником конкурса, рассчитываю, что да. Но если
найдется кто-то, кто будет соответствовать его требованиям, значит, будем
конкурировать и выигрывать.
— Весь проект создания турбин оценивается примерно в 14 млрд руб., где
вы возьмете оставшиеся 7 млрд руб.?
— Это личные вложения Алексея Мордашова, он видит в этом продукте будущее
«Силовых машин» и значительный коммерческий потенциал. Мы рассчитываем, что
первые образцы ГТЭ-170 [газовой турбины. — ред] будут запущены в
опытно-промышленную эксплуатацию в 2022–2023 годах, а ГТЭ-65 — с 2024−го.
Понятно, что это во многом НИОКР [научно-исследовательские и
опытно-конструкторские работы. — ред] и сроки могут сдвигаться, но мы
рассчитываем, что ненамного.
— Государство уже пыталось создать турбину большой мощности 110 МВт,
этим пока безуспешно занимается консорциум «Интер РАО», «Роснано» и «Ростеха».
Они продолжат делать 110 МВт, а вы две другие? У проектов отдельное
финансирование?
— Да. Наши продукты друг с другом не конкурируют, это разные мощностные
диапазоны, и все из них нужны. Финансирование будет отдельным. Желаем коллегам
сделать турбину.
— Куда будете поставлять свою машину? Спрос на экспортных рынках
падает, а в России ограничен.
— Нам кажется, что спрос в мире падает там, куда мы и не смогли бы
поставить свое оборудование по причине санкций: в Европе и США. Там, где
мы работаем, — например, на рынках Юго-Восточной Азии — спрос будет
расти.
Исходя из имеющихся у нас сейчас заявок на поставку турбин, NPV [Net Present
Value, чистая приведенная стоимость. — ред] по данному проекту даже с
учетом субсидии равен нулю. Но это потому, что пока идет дискуссия о курице и
яйце. Некоторые заказчики пока сомневаются в том, что турбина будет сделана
вовремя, поэтому не делятся планами по заказам. Но в своих экспертных оценках
мы считаем эту скрытую долю рынка значительной. Для успешного производства с
нормальной рентабельностью нам требуется производить десять турбин в год, и на
это количество мы ориентируем производство.
— Какая предусмотрена ответственность перед государством на случай,
если вы не сможете сделать турбину?
— Правилами предоставления субсидий предусмотрена ответственность за их
нарушение в виде штрафных санкций вплоть до расторжения договора о
предоставлении субсидии с возвратом ее в полном объеме.
— Правительство запустило масштабную программу модернизации энергетики
и гарантировало генерирующим компаниям возврат больше 1 трлн руб. инвестиций в
обновление мощностей. Это должно стимулировать спрос на энергооборудование.
Какой объем поставок вы планируете в рамках этой
программы?
— На мой взгляд, дискуссия о второй программе ДПМ [договор о предоставлении
мощности, предусмотренный программой модернизации. — ред] в публичном поле
крайне гипертрофированна относительно ее реального объема. Сейчас предельные
капитальные затраты на 1 кВт ограничены 33 тыс. руб., что сразу отсекает
парогазовые блоки. При этом минимальные требования к модернизации установлены
на очень низком уровне, что позволяет заявлять в модернизацию замену отдельных
частей турбины вместо полноценной замены устаревшей машины с повышением
технико-экономических показателей. Это означает, что значительного выигрыша в
экономии топлива в энергосистеме и снижения цен на электроэнергию мы не
получим, потому что нет ни парогазового цикла, ни улучшения
технико-экономических показателей паросилового. По нашему мнению, нужно как
минимум ужесточать требования к минимальной модернизации, а по-хорошему —
отменять ограничительный CAPEX в 33 тыс. руб. на 1 кВт, поскольку сам по себе
критерий LCOE, характеризующий затраты на всем жизненном цикле, уже задает
оптимальный выбор для потребителя. То есть в любом случае отбирается тот
проект, который в долгосрочной перспективе принесет наименьшую стоимость
производимой электроэнергии.
— Государство решило пустить в программу модернизации только российское
оборудование: для этого вы пытаетесь создать газовую турбину, а такие
иностранные компании, как Siemens, — увеличить уровень локализации турбин
на российском заводе до 90–100%, в том числе в рамках совместных предприятий
(СП) с российскими партнерами. По данным СМИ, Мордашов предложил довести долю
российских инвесторов подобных СП до 75% плюс одна акция.
Зачем?
— Задача государства, как мне кажется, заключается в том, чтобы контролировать
эту критическую технологию — производство газовой турбины — и не
зависеть от санкционного законодательства других стран. Поэтому контроль в этих
предприятиях должен принадлежать либо государству, либо гражданину России. И не
должно быть никаких reserved matters of shareholders agreements [вопросы,
регулируемые акционерным соглашением. —ред], которые позволяют
[иностранцам] де-факто осуществить скрытый контроль над предприятием. Я
надеюсь, что государство это решение примет в виде новой редакции постановления
правительства №719 о локализации, обеспечив равные возможности для
конкуренции.
— У «Силовых машин» есть СП с Siemens — «Сименс технологии газовых
турбин» (СТГТ), где у немецкой компании 65%. Этот завод как раз планирует
увеличить локализацию, так что если у вас будет своя турбина, вы станете
конкурентами. На них требование, о котором вы говорите, будет
распространяться?
— Оно будет распространяться на любое СП, в том числе наше с Siemens, если оно
захочет соответствовать требованиям постановления №719 и участвовать в
программе модернизации.
При этом я с удивлением читаю, как Siemens говорит, что готов выполнить
требование по локализации на 100%, но при этом постоянно хочет СПИК
(специнвестконтракт. — РБК). А это такая дверь без охранника, которая
гарантирует исполнение постановления о локализации. То есть буквально:
считается, что вы соответствуете критериям постановления №719, если у вас все
производство локализовано в России или если у вас есть СПИК. Поэтому стремление
Siemens получить специнвестконтракт мне кажется не совсем честным по отношению
к отрасли и общественности. Требования по локализации, пусть они
трудновыполнимы, должны быть правилами игры. Никаких СПИКов на этом пути быть
не должно.
— Алексей Мордашов в прошлом году говорил, что до конца 2018 года
«Силовые машины» могут решить: продавать долю в СП с Siemens или продолжать
работу. Теперь, кажется, вы предложили правительству помочь вам решить проблему
с партнером?
— Нет, мы свои вопросы с Siemens таким образом не решаем. Мы прошли все точки
невозврата по созданию газовых турбин средней и большой мощности и продолжаем
двигаться самостоятельно.
— Новый срок принятия решения о выходе из СТГТ можете
назвать?
— Вопрос о выходе нам придется рассмотреть в том случае, если наши дальнейшие
действия по развитию собственного газотурбинного проекта будут противоречить
условиям акционерного соглашения. Пока не противоречат. Мы никуда не торопимся,
и пока конкретных планов по выходу из СП у нас нет.
— «Коммерсантъ» писал, что Siemens предложила выкупить вашу долю, а
затем продать «Газпром энергохолдингу». К вам ГЭХ с таким предложением
обращался?
— Нет. Мы приглашаем всех к тому, чтобы начать разговаривать с владельцами
напрямую. Я каждого из участников этих публичных обсуждений спрашивал,
где же ваши предложения, пока никаких конкретных предложений нет.
— А Siemens не подаст на вас в суд за то, что вы с помощью
правительства фактически хотите лишить их рынка? Они приходили с надеждой
на совсем другие условия.
— Мне кажется, это страновой риск для Siemens. Нам, акционерам СТГТ, никто не
обещал, что этот рынок будет расти. Я работаю в энергетике с 2002 года и
все это время слышу про локализацию газовой турбины Siemens. До сих пор ни САУ
ГТУ [Система автоматизированного управления и регулирования газотурбинной
установкой. — ред], ни «горячая» часть не локализованы.
«Я ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ ПРАВОМ НОВОГО РУКОВОДИТЕЛЯ И РАСЧИСТИЛ БАЛАНС
«СИЛОВЫХ МАШИН»
— Недавно «Силовые машины» объявили о реорганизации компании: будет
создано четыре производственных блока и одна холдинговая компания, которую
возглавит Мордашов. Для чего это сделано? Связано ли это с
санкциями?
— Нет, не связано. «Силовые машины» излишне централизованны: всей операционной
деятельностью занимается офис в Петербурге. В итоге люди здесь в первую очередь
загружены вопросами местных заводов — ЛМЗ и «Электросилы», а, например,
таганрогский завод «Красный котельщик» не может оперативно пробиться с задачами
по НИОКР или экономии затрат, сбыт по остаточному принципу продает продукцию
КТЗ, ТКЗ и т.д. На определенном этапе это, возможно, было оправданно, но сейчас
синергия и экономия затрат на ресурсах не оправдывается потерей оперативности и
управляемости в этих активах. Поэтому за два года мы сделаем из них
полноценных юридических лиц, которыми будет управлять
«НордЭнергоГрупп» [эту компанию возглавляет владелец «Севергрупп» Алексей
Мордашов. — ред]. Головной офис «Силовых машин» тоже пройдет
реорганизацию, часть сотрудников, возможно, перейдут в управляющую компанию
«НордЭнергоГрупп».
Также мы пересматриваем модель работы с клиентами, чтобы лучше удовлетворять их
потребности и быстрее адаптироваться к требованиям рынков, на которых работает
компания. Например, у нас уже больше 50% в воронке продаж приходится на
EPC-проекты, поэтому мы организовали в компании серьезное EPC-подразделение.
Видим, что клиенты зачастую нуждаются в структурировании финансирования
инфраструктурных проектов, и создали службу, которая этим занимается. Мы хотим
стать компанией первого выбора для наших клиентов.
— В прошлом году вы получили огромный убыток — 60 млрд руб.
Насколько это связано с санкциями?
— Большая часть этого убытка сформирована потому, что я воспользовался правом
нового руководителя и расчистил баланс «Силовых машин»: назвал черное черным, а
белое белым, решил обнулить ситуацию. Большая часть списаний была сделана по
контрактам на строительство и поставку оборудования для «Лонг Фу-1», «Барх» и
«Сипат». Несмотря на убыточность, эти проекты важны для компании, так как
позволили освоить новые направления: EPC на международном рынке, а также новые
продукты в паротурбостроении.
— Какие у вас планы по сокращению долга и когда «Силовые машины» станут
прибыльными?
— У нас есть долг перед акционером, мы его конвертируем в капитал. Для этого,
например, в апреле этого года провели допэмиссию акций на 35 млрд руб. —
их акционер получил в счет долга. Долга перед банками у нас нет, остается
только задолженность по облигационному займу в размере 20 млрд руб.
2019 год мы еще закончим с минусом, так как остается влияние финансовых
расходов по долговой нагрузке, а в 2020 году, по моим прогнозам, устойчиво
выйдем в «зеленую» зону и получим прибыль.
«ДЛЯ МЕНЯ АЛЕКСЕЙ МОРДАШОВ — ГЛАВНЫЙ НАСТАВНИК И
ЛОББИСТ»
— Вы возглавили санкционную компанию, что накладывает определенные
ограничения на вас персонально. Вам пришлось от чего-то отказаться? Сдали
билеты в США, продали активы?
— Нет, каких-то проблем или ограничений, связанных с санкциями, я пока не
испытываю и, надеюсь, не буду. Ограничения для руководителя «Силовых
машин» связаны с тем, что существенную долю деятельности нашей компании
занимает гособоронзаказ, например, мой выезд в определенные страны требует
согласования. Я про это знал и был к этому готов.
— В феврале этого года президент Путин в послании Федеральному собранию
в очередной раз сказал, что нужно защитить бизнес от неправомерного давления
силовиков. Вам давление силовиков мешает работать? Это же постоянный
стресс?
— Вообще работа генерального директора — постоянный стресс. И разделить
его на составляющие достаточно сложно. Это правила игры.
— Какие у вас отношения с Алексеем Мордашовым?
— Я считаю его одним из лучших предпринимателей в России, он максимально
включен в ежедневную работу компании, глубоко разбирается внутри любого своего
бизнеса. Для меня Алексей Александрович — главный наставник, у которого мы
проверяем все идеи в отношении дальнейшего развития компании, и лоббист. Иногда
он в шутку журит за то, что мы слишком часто его используем. Но мы продолжаем
это делать. «Силовые машины» в нынешней ситуации очень нуждаются в таком
лоббисте, и я надеюсь, что мы сможем эту ситуацию вместе преодолеть.
СПРАВКА
«Силовые машины» — энергомашиностроительная компания, производит
оборудование для гидро-, тепловых и атомных электростанций, строит объекты на
условиях EPC (под ключ). 100% компании контролирует бизнесмен Алексей
Мордашов.
Выручка по стандартам МСФО за 2018 год — 28,4 млрд руб. Убыток — 59,7
млрд руб.
ТИМУР ЛИПАТОВ
Родился в 1980 году, окончил Московский энергетический институт и Международный
независимый эколого-политологический университет.
В 2012 году получил степень MBA в European School of Management and Technology
(Берлин, Германия).
В 2002–2007 годах работал на инженерно-технических должностях во Всероссийском
теплотехническом НИИ, ОАО «Технопромэкспорт», «Энел ОГК-5».
В 2007–2009 годах — директор по капитальному строительству ОАО
«ОГК-3».
В 2009–2011 годах — исполнительный директор по капитальному строительству,
затем — заместитель гендиректора по новому строительству и стратегическому
развитию «Э.ОН Россия».
В 2015–2018 годах — гендиректор «Интер РАО — Управление
электрогенерацией».