Джон Райс: «Мы по-прежнему верим в атомную энергетику»

Даже после катастрофы на АЭС в Японии атомная энергетика продолжит играть важную роль, уверен вице-президент General Electric ДЖОН РАЙС. В интервью корреспонденту РБК daily ЕВГЕНИЮ БАСМАНОВУ он рассказал о проблемах альтернативных источников энергии, в частности о перспективах добычи сланцевого газа, а также поделился прогнозами о развитии бизнеса GE в России.

— Что касается причин аварии на АЭС «Фукусима-1» в Японии, это просчеты GE при проектировании реакторов или ошибки уже японской стороны?

— Сейчас говорить о причинах крайне сложно. Мы продолжаем делать все, чтобы помочь япон­скому народу и предоставить всю необходимую, в том числе техническую, поддержку как населению, так и нашим партнерам в лице TEPCO. Мы точно знаем, что реактор надежно и безопасно проработал в течение 40 лет. Мы также знаем, что в данном районе произошло одно из страшнейших землетрясений с магнитудой 9, возможно, даже самое сильное в истории, после которого еще и последовало цунами. Необходимо тщательное расследование, которое, основываясь на конкретных фактах, установит, какие изменения и улучшения необходимо провести.

— Речь идет о внутреннем расследовании GE или расследовании со стороны Японии?

— Мы полностью поддерживаем намерения японской стороны провести расследование и готовы всецело сотрудничать с ними в этом вопросе. Мы будем сотрудничать с представителями ведомств, регулирующих атомную энергетику, как в Японии, так и в США. Определенная работа будет произведена и непосредственно с японскими компаниями.

— То есть трагедия послужит отправной точкой пересмотра принципов работы и безопасности при производстве новых реакторов?

— Подобные ситуации всегда необходимо использовать для того, чтобы узнавать что-то новое. И, как и другие вовлеченные в эту ситуацию стороны, мы должны понять, как полученные нами знания могут быть использованы для улучшения всех этих процессов в будущем.

— Способна ли эта авария повлиять на мировой энергобаланс с макроэкономической точки зрения? Например, после аварии некоторые страны заявили об ускорении вывода из строя своих АЭС.

— Опять-таки я предпочту быть осторожным и не давать пока какие-либо прогнозы. Но мы все еще верим в атомную энергетику и убеждены, что она играет важную роль в производ­стве энергии в глобальном масштабе. Если какое-то число АЭС закроют, то их должны чем-то заменить. На сегодняшний день очень малая доля этих мощностей может быть заменена возобновляемыми источниками энергии. Основными альтернативными источниками получения энергии являются природный газ и уголь, которые сопряжены с дополнительными затратами и уроном экологической среде. Еще раз подчеркну, что очень важно взвешенно подходить к таким вопросам и не спешить делать какие-либо заявления по поводу энергоресурсов и способов получения энергии.

— Правильно ли я понимаю, что атомная энергетика является сравнительно небольшим бизнесом для GE и генерирует не более 1% выручки компании?

— Да, это так.

— А есть ли планы наращивать эту долю?

— Нет, каких-то конкретных планов на этот счет нет. Но мы продолжаем сотрудничать с нашими партнерами и развивать этот бизнес в том направлении, которое имеет смысл. Мы делали это до ситуации в Японии, и с тех пор ничего не изменилось.

— Вы упомянули, что мы не можем вывести из строя все атомные реакторы, заменив их возобновляемыми источниками энергии. В связи с этим хотелось бы узнать ваше отношение к сланцевому газу, на добычу которого в США в последние годы настоящий бум. Нет ли здесь угрозы пузыря, поскольку акции соответствующих компаний сильно выросли в цене за последнее время?

— Здесь очень большие перспективы. Стоимость добычи пока чуть выше, чем она должна быть. Но я думаю, что с течением времени эта стоимость уменьшится. И мы будем свидетелями того, как некоторые страны, в том числе и США, станут фокусироваться на добыче такого газа. Кроме того, можно отметить интерес, который мы видим как со стороны государства, так и со стороны бизнеса, к утилизации попутного газа. И мы тоже занимаемся поиском технологий, которые позволят сократить себестоимость добычи.

— А как же экологические аспекты? Некоторые американские штаты и даже европейские страны запретили подобную добычу до тех пор, пока они не исследуют ее воздействие на окружающую среду.

— (Улыбается.) А вот тут как раз можно говорить о сложившейся ситуации как о сильной стороне для GE. У нас есть подразделение, занимающееся очисткой воды. А ведь именно вода используется для добычи сланцевого газа по методу гидроразрыва пласта. Мы имеем отличную возможность разработать соответствующие технологии, которые позволили бы экономично использовать эту воду, а потом возвращать ее назад в экосистему без каких-либо последствий. Это отличный пример того, как высокая диверсификация бизнеса может давать неоспоримое преимущество. Мы способны вести переговоры с компаниями, которые занимаются компрессорами, непосредственно добычей и последующей очисткой.

— То есть вы верите в то, что будет найден экологически безопасный и менее затратный способ добычи?

— Да, уверен. Если посмотреть на эволюцию в других областях энергетики, то можно увидеть, что технологии становятся более безопасными и менее дорогостоящими. КПД современных газовых турбин на данный момент составляет примерно 60%, это намного выше того, что было еще 15—20 лет назад. Мы продолжаем работать над тем, чтобы делать больше с наименьшими затратами, будь то газовые турбины, ветровые турбины, силовые установки на локомотивах либо двигатели на новом Boeing 787 Dreamliner или Airbus A320.

— Каковы перспективы вашего бизнеса в России?

— Сегодня в России представлены все наши основные бизнес-подразделения. Мы очень довольны тем ростом, который компания сумела продемонстрировать здесь за последние пять-десять лет, и положительно настроены в отношении перспектив. К примеру, GE в России в 1998 году — это была компания с доходом около 100 млн долл. и штатом сотрудников 70 человек. Сегодня доходы превышают 1,5 млрд долл., в то время как сотрудников стало 2700. По своей сути мы являемся инфраструктурной компанией, которая активно инвестирует в развитие инфраструктурных технологий, и полагаем, что эти технологии очень важны для России, для развития ее экономики.

— Расскажите о ваших крупнейших проектах в России.

— Крупнейшие проекты приходятся на энергетический сектор. Для нас это производство электроэнергии, различные проекты в нефтегазовом секторе. Например, участие в технологиче­ски сложном проекте по поставке и установке газотурбинных генераторов на нефтяные месторождения, где приходится работать в условиях до –50С. Здесь же можно упомянуть электростанцию в Шатуре, на которой были использованы технологии комбинированного цикла. Этот проект был отмечен государственной наградой за применение инновационной технологии. Вообще же в России и странах СНГ сейчас установлено более 600 газовых турбин, 660 компрессоров и 69 паровых турбин производства GE. Мы также принимаем активное участие в жизни российской отрасли авиаперевозок — как через наше подразделение по производству авиационных двигателей, которые используются на самолетах многих российских авиакомпаний, так и за счет крупного портфеля коммерческих самолетов, которые мы сдаем здесь в лизинг. Около 330 самолетов в России оснащено авиадвигателями GE, включая двигатели CFM International (СП Snecma и GE). Мы активно работаем с «Аэрофлотом», «Сибирью» и десятком других компаний. Стоит также упомянуть о нашем подразделении, занимающемся здравоохранением. К примеру, в апреле прошлого года совместно с российским партнером мы собрали первый российский 16−срезовый компьютерный томограф. Пожалуй, крайне мало вещей, которыми мы здесь не занимаемся.

— Что нужно сделать России, чтобы добиться такого успеха в привлечении иностранных инвестиций, как, например, в Китае?

— Одним из способов сделать это, если брать, в частности, такой проект, как «Сколково», является облегчение условий приезда и работы здесь для иностранных специалистов. Необходимо продолжать развивать законодательную базу в области защиты авторских прав. Прозрачность и диктатура закона являются важными факторами при определении того, куда направятся потоки капитала. Необходимо также развивать конкурентоспособность России на внутреннем уровне.

Джон Райс является заместителем председателя совета директоров General Electric, а также с января 2011 года занимает должность президента и главного исполнительного директора GE Global Growth and Operations. Он отвечает за работу всех бизнес-подразделений GE за пределами США и за развитие компании на таких быстрорастущих рынках, как Китай, Индия, Ближний Восток и Бразилия. Джон Райс получил степень бакалавра по экономике в Колледже Гамильтона в Клинтоне, штат Нью-Йорк, карьеру в GE начал в 1978 году.

РБК daily, 11 апреля 2011 г